Имя:UNISO комментарий: Их жизнь была коротка - лет 20-25 или около того. Многие из них были прекрасны. Они могли жить дольше, много дольше, почти вечно, но либо не умели уклониться от смерти, либо не хотели, либо хотели, но не могли. Они даже научились оправдывать свою смерть как необходимость для жизни, хотя и почти все боялись ее. Они все умирали. Медленно, иногда немного выздоравливая благодаря его усилиям, но потом все равно наступало ухудшение и смерть. Их было страшно, невероятно жаль и иногда от этой боли и от ощущения невозможности что-то изменить в каждом конкретном случае возникало желание умереть самому и перестать ощущать себя подлецом, по бессильному бездействию или недостаточному умению которого это происходит. Каждый из них уносил еще одну частичку как его силы, которой и так было слишком мало для помощи, так и его надежды найти наконец выход из этого тысячелетнего замкнутого круга. Когда-то давно он пытался сам входить в мир мертвых чтобы попробовать вытащить в мир живых хоть кого-нибудь, хоть одного, двух, трех самых лучших, тех, кого он при их жизни так истово пытался учить, для которых, как ему казалось, еще можно было что-то сделать, пусть даже ценой невероятных усилий и ослепляющей боли. Но заканчивалось это всегда еще хуже, чем начиналось - оживленный мертвец начинал заражать смертью живых или добивать умирающих и приходилось теперь уже окончательно уничтожать его самого, опять теряя силу и испытывая теперь уже раскаяние за совершенное непоправимое. Но все проходит, прошли и фанфаронские налеты в мир смерти, и притупилась боль, точнее, он привык к ней, и очерствела к чужой боли и угасающей жизни его душа. Он наконец-то понял, насколько невероятна его мощь настолько и силен его противник - добровольная смерть. Настолько силен, что и его несколько раз почти затягивало в небытие. Каждый раз он гадал, каким чудом ему удавалось спастись, насколько еще хватило бы сил и желания жить. А пределы своих сил он с каждым разом ощущал все лучше и лучше, близился момент наступления равновесия, который в одиночку можно было только отсрочить, но не предотвратить... Он старался как можно реже встречаться с живыми мертвецами, которые работали, обзаводились вещами, делами, семьями и детьми, ездили на курорты или просто существовали, постепенно забывая, что они когда-то были живыми, наполненными искренностью, любовью, добротой и желанием сделать мир лучше. И, как правило, они сами избегали его, как живое напоминание о чем-то, с чем после смерти было странно или неприятно мириться и о чем было бы лучше не вспоминать более никогда. И в какой-то степени его это устраивало. Его долгая жизнь была синонимом одиночеству. Может быть, он не мог точно сам отдать себе отчет в этом, это и была основная причина его усилий по спасению умирающих. А может он все-таки в первую очередь сознавал, что одному ему не справиться со смертью, нужны другие, более сильные, менее измученные, объединив усилия и мысли с которыми его мечту о вечности можно сделать реальностью. Но даже тогда его не оставляло двойственное чувство - имеет ли он право решать за других, сколько им жить, быть может то, что было понято им о жизни и смерти, неверно, и он только обрекает себя и, что гораздо важнее, других на бессмысленные страдания? Ведь единственное, что было для него решающим аргументом - приближающаяся гибель расы - другим была не видна... Не заблуждался ли он? Он не мог решить это сам и поэтому все продолжал и продолжал придумывать способы отсрочки смерти для других, проверяя и выверяя на них свою складывающуюся теорию жизни и пытаясь почти уже любыми путями обрести спутника в своем бессмертии, спутника, который за предоставленную (или навязанную?) ему достаточно долгую жизнь смог бы независимо подтвердить или опровергнуть его идеи... Он хотел этого и боялся этого, а страх опять-таки отнимал часть силы, о необходимости которой для достижения его целей он уже знал. Он не был ни добром, ни злом, бывал как донором, так и вампиром, его иногда боготворили и часто проклинали, очень редко понимали и никогда не любили. Он просто был первый самоучка третьей силы, который не только хотел, но теперь уже и знал, как подарить не себе, а миру практическое бессмертие, вот только не хватало сил и уверенности как в нужности, так и в правоте своего дела... Это пока все еще была битва одного против всех, но во имя всех, и непонятно было, что более ужасно - цена победы или последствия поражения. Но ведь каждое новое сражение за чью-то жизнь могло оказаться в случае победы решающим для него и его дела... И он старался каждый раз изо всех остававшихся сил, ставя на карту не только все свое, но иногда даже и чужое, ибо выбор для него был до смешного прост - победить за остававшееся ему время хотя бы раз и разрешить все его сомнения или жить вечно, так и не избавившись от муки осознания возможного, но не достигнутого или не опровергнутого. И после каждого поражения он терял все, абсолютно все созданное, и приходилось опять и опять начинать с нуля, а каждый новый раз на это требовалось все больше и больше как времени, так и сил. А люди начинали все быстрее и быстрее меняться в сторону, противоположную нужной ему, все сложнее и дольше становилось устанавливать контакты с ними, и для минимального первичного просвещения (не говоря уже об обучении) оставалось теперь все меньше и меньше времени до наступления срока их смерти... Это все теперь уже не могло длиться вечно - что-то должно было произойти, он все острее чувствовал это. Что-то решающее. Он только пока еще не знал, что это будет - случайность или, наконец, результат его усилий... ---------- Забавное пересечение, не находишь? У меня это всплыло года четыре назад, и написалось где-то за пол-часа... Как тебе кажется, откуда такое совпадение, а?
Всего сообщений в книге: 21